— Я не нарушил ничего из обещанного, всего лишь прямо заявляю вам, как собираюсь вас использовать. Предпочитаю честно оговаривать условия сотрудничества. Признаюсь, что идея с агентурной сетью спонтанна и возникла в моей голове после того, как я просмотрел ваш опыт выживания на чужбине. Вы не только обрастали агентурной сетью среди слуг родов, но и с лёгкостью просеивали огромные массивы информации, вычленяя полезную для вас. К слову, ещё один ваш племянник, Андрей Петрович, обладает такой же способностью.

Софья напряжённо размышляла над моими откровениями. Не всем нравилось, когда их видели насквозь. Ломать её не хотелось. Всё же я привык, что мои люди — это в какой-то мере моя семья. А если взять во внимание обстоятельства перемещения Софьи, то ей были простительны некоторые колебания.

«Милица, загляни ко мне в кабинет», — обратился я к кровнице по связи. Кто, как не женщина, сможет взять под крыло растерянную и сомневающуюся Софью.

— Софья, сейчас я передам вас Милице, она покажет и расскажет, как здесь живут. А ещё ответит на многие вопросы. До вечера у вас будет возможность осмотреться, а после церемонии жду от вас решения. Я не добрый спаситель, а циничная сволочь. Заставлять я вас не буду. Но и тратить ресурсы на вас в силу вашей бесполезности тоже пока считаю нерациональным.

— Но вы обещали молодость и здоровье, — нахмурилась магичка.

— Вы уже получили авансом жизнь и свободу, несмотря на то, что оценили мою голову и голову моей жены в размере одного миллиона золотом. Вам ли предъявлять претензии?

Отворилась дверь, и в кабинет влетел вихрастый белобрысый мальчуган трёх лет, а следом за ним вбежала его мать:

— Трай, стой, кому говорят! Сюда нельзя! Мы только забрать тётю!

Но малышу было уже всё равно, он пробежал мимо Софьи и обхватил мою ногу, задрав вверх абсолютно счастливое лицо:

— Помав! Помав! Помав!

Пришлось присесть, чтобы оказаться на одном уровне с ребёнком. Рядом, краснея, стояла Милица.

— Простите Ваше Свя… — заметив мой предупреждающий взгляд, она осеклась на полуслове.

— Привет, тёзка! — протянул я ладонь малышу. — Меня тоже Трай зовут, будем знакомы!

— Я наю! — важно кивнул малыш. — Папа цясто говоит, сто у меня сыло в попе, как у вас!

Я заржал, не сдерживаясь. Особенно, когда увидел побледневшую от откровений сына Милицу.

— И, судя по всему, папа прав! А кто у нас папа? — я уже догадывался, чье имя услышу, но всё же спросил.

— Папа — самый гавный и самый спаведливый, Макус!

— Трай, ты что⁈ Конечно же, самый главный здесь Его Свя… Трай Ирликийский, — тут же поправилась Милица. — Не обращайте внимания, господин, он же ещё совсем малыш.

Бедная магичка с ужасом ожидала, что ещё выдаст её сын на незапланированной аудиенции.

— Трай, а ты знаешь, что у твоих родителей сегодня свадебный обряд? — спросил я у мальчика.

— Наю!

— И почему тогда сбегаешь от мамы? Ей же готовиться надо. Это очень важный и нервный для всех девочек день. Ей сегодня помогать надо, а не сбегать. Будешь помогать?

Трай важно кивнул.

— Мама буит самая касивая!

— Обязательно! А чтобы так и было, ей поможете ты и тётя Софья, да?

— Да!

— Ну тогда идите.

Троица медленно уходила, приноравливаясь к скорости Софьи.

«И да, Милица заведует в провинциях сиротскими приютами и занималась расформированием инкубаториев, где женщин насиловали и заставляли рожать одарённых детей, — обратился я по кровной связи к бывшей принцессе, отчего та завертела головой во все стороны. — Этот мир тоже весьма далёк от идеала, но мы пытаемся сделать его чуточку лучше. Сама решай, захочешь ли ты присоединиться к местной команде или нет».

Слабый пол сильнее сильного в силу слабости сильного пола к слабому. Эту фразу нужно иметь в виду всякому мужчине, обросшему обязательствами и женщинами, иначе как ещё можно объяснить, что к закату в Эсферии собрались все мои женщины: Тэймэй и Светлану перенёс Йорд, Ольга сбежала из королевского дворца в Копенгагене с помощью Райо, Агафья пришла Тенями из Обители, а Кирану с Ксандром я забрал сам.

Праздничные столы накрыли у озера, где мы ещё совсем недавно отдыхали на пикнике. Мы сидели за столом на возвышении, как почётные гости, а чуть ниже располагались ровные ряды столов, предназначенные для молодожёнов и их друзей. Догадываюсь, чьими стараниями над столами парили иллюзии венков из трав и алых лент со свечами в серединах. Пока пары заканчивали последние приготовления, а гости рассаживались, я коротко ввёл всех в курс дела с Софьей, предупредив Агафью, что планирую отдать её на поруки вампирше.

— Да ладно⁈ Ты где её откопал? — пропустила мимо ушей всё остальное Тень, зациклившись лишь на имени нашего нового кровника и вассала.

— А что?

— А то, что вообще-то Софью искали и искали очень долго. Пётр Алексеевич рыл землю в поисках сестры. Без шуток. После смерти его семьи землю под сгоревшим имением прочёсывали маги жизни и смерти в поисках останков Софьи Петровны. Её до сих пор не признали погибшей, она числится в пропавших без вести. Я искала концы её пропажи, но так и не нашла ничего. И не только я, Аргайл, подтверди! — обратилась вампирша к охраннице Светланы, в которой с появлением Йорда, по сути, отпала надобность, но я перестраховывался, справедливо считая, что два охранника лучше одного.

— Так и есть. Мы допросили всех, переживших ту ночь. Но никто ничего не знал о Софье Петровне. Маги смерти допросили погибших и тоже не нашли никаких зацепок. Она как будто растворилась в воздухе.

— Они и не нашли бы ничего… — проскрипел сухой старческий голос. К нашему столу подошла Софья за руку с сыном Милицы. Я же отметил, что женщина сменила одежду с традиционного японского кимоно на местную, накинув поверх плащ с двумя половинками солнца. — Оракул сказал, что моё рабство было вирой за Орланову. Жизнь за жизнь, поруганная честь за поруганную честь. Унижение за унижение.

Мы все замолчали, осмысливая всю глубину ненависти этой женщины, ставшей разменной монетой в войне родов.

— Отец или брат? — я не мог не задать этот вопрос. От него сейчас зависело моё отношение к нынешнему императору. Если он власть поставил выше собственной крови, то для меня это было дикостью. Как можно торговать своими⁈

— Бери выше, договаривались Орлан и Кречет. Но отец согласился с вирой.

Первой не выдержала Света. Она сорвалась с места и обняла бывшую принцессу. Сейчас моя невеста меньше всего соответствовала своему прозвищу Снежной королевы.

— Ну и боги с ними, пусть хоть все перья друг другу повыщипывают! — провела она за руку Софью к свободному месту за столом. — Зато здесь вы в безопасности. У вас будет новая жизнь! Мы все рядом с Михаилом начали новую жизнь и не пожалели.

— Это я уже поняла, — кивнула бывшая принцесса.

Дальше я уже не стал слушать, ибо сынишка Милицы всё это время настойчиво дёргал меня за штанину:

— Дядя, они отовы! Иди!

А я вдруг понял, что вообще не представляю, как благословлять на счастливый брак.

Спускаясь с возвышения и принимая плащ с единой эмблемой ордена, я прокручивал в памяти хотя бы какие-то приличествующие событию отрывки клятв. Возле кромки воды стоял грубо сколоченный деревянный помост, украшенный луговыми цветами, лентами и эмблемами солнц. На него мне и предстояло взойти.

«Чем-то виселицу напоминает», — прокралась в голову непрошенная мысль, но я отогнал её.

С возвышения прекрасно было слышно, как заиграла музыка. Это кто-то из кровников принялся наигрывать весёлый мотив на свирели. К нему тут же подтянулось ещё несколько человек. Влюблённые парами подходили к помосту, держась за руки. Простая одежда без изысков: легкие платья с розовыми лентами в волосах у женщин, военная форма с плащами через плечо у мужчин.

Я машинально считал пары, не полсотни, как упоминал Маркус, а чуть больше. Пятьдесят четыре семьи. Я скользил по знакомым лицам кровников и чувствовал через кровную связь их тихую радость. Сомнений не было ни у кого. Лица их невест больше не несли печати обречённости, которую мы видели в инкубаториях. Там светились надежда и уверенность.